Лактоферрин ротовой жидкости: клинико-диагностическое значение при патологии желудочно-кишечного тракта
В.В. Базарный
Уральская государственная медицинская академия, Екатеринбург
Лактоферрин (Лф) – железосодержащий белок из семейства трансферринов, открытый в 1939 г. [1]. За прошедшее время были детально расшифрованы структура, механизмы синтеза и биологическое значение Лф, чему посвящен ряд научных обзоров [2-4]. Среди многообразных функций данного белка важнейшей является участие в формировании секреторного (местного) иммунитета слизистых оболочек. В этот процесс вносят вклад такие механизмы, как связывание входящих в состав Лф ионов железа с различными структурами бактериальной клетки; влияние на фагоцитарную активность нейтрофилов и систему комплемента, и некоторые другие [5, 6].
Исследование свойств Лф имеет вполне определенную клиническую направленность. В частности, установлено, что у лиц с врожденной или приобретенной недостаточностью лактоферрина повышена восприимчивость к инфекциям [7, 8]. С другой стороны, терапевтическое применение Лф приводит к снижению симптомов стоматита, вызванных Candida albicans [9, 10], улучшению клинико-бактериологических характеристик у пациентов с хроническим периодонтитом [11], оказывает профилактическое действие при ротавирусной инфекции у детей раннего возраста [12], а также способствует нормализации вагинальной микрофлоры и снижению риска преж-девременных родов у беременных с отягощенным анамнезом [13]. Введение Лф экспериментальным животным уменьшает побочные эффекты химиотерапии [14]. В то же время терапевтические возможности данного препарата ограничены. Так, не получено положительного эффекта от применения лактоферрина в лечении сепсиса и некротизирующего энтероколита у новорожденных [15].
Важнейшим вопросом клинической практики является установление диагностического значения определения уровня Лф в биологических жидкостях организма. Накоплены данные об изменении его концентрации в сыворотке крови у детей при вирусном гепатите А [16], асфиксии новорожденных [17], у женщин с различной патологией урогенитального тракта [18] и при лактационном мастите [19], а также при аутоиммунных заболеваниях щитовидной и поджелудочной желез [20, 21], у онкологических больных [22, 23], при ревматоидном артрите [24] и других патологических состояниях. Некоторые авторы считают, что Лф может быть маркером остеорезорбции [25].
Поскольку Лф является важнейшим фактором местного иммунитета, его содержание исследовали в различных биологических жидкостях – синовии, ликворе, поте, перитонеальной жидкости и других [26-29]. В последние годы проявляется интерес к определению Лф в копрофильтратах, однако данные о его диагностической значимости при воспалительных заболеваниях кишечника противоречивы [30, 31], в частности, показано, что он уступает по чувствительности С-реактивному белку [32].
На наш взгляд, наиболее перспективным для практического использования является количественный анализ Лф в слюне. В последние годы отмечен интерес к применению этого показателя в спортивной медицине [33, 34].
В клинической практике по результатам исследования Лф в слюне проводилась оценка секреторного иммунитета и активности воспалительного процесса слизистых. Однако число таких работ невелико и их результаты нередко противоречивы.
Это определило цель настоящей работы – изучить концентрацию лактоферрина в слюне (ротовой жидкости) больных с поражением желудочно-кишечного тракта.
Материалы и методы. Обследовано 45 больных хроническим описторхозом – жителей г. Тобольска (в возрасте от 20 до 40 лет), у 20 из которых сопутствующим заболеванием был хронический гастродуоденит в стадии ремиссии. Диагноз описторхоза был установлен на основании выявления яиц гельминта в кале или желчи унифицированными методами. Две контрольные группы, включающие по 20 практически здоровых лиц из г. Тобольска и г. Екатеринбурга, были сопоставимы по возрасту и полу с основной группой.
Кроме того, на кафедре пропедевтики детских болезней Уральской государственной медицинской академии (заведующая профессор, д. м. н. Н. Е. Санникова) в соответствии с Приказом МЗСР РФ № 621 от 2003 «О комплексной оценке состояния здоровья детей» проводилось обследование 165 детей. На основании анализа полученных результатов они были подразделены на несколько групп, три из которых объединяли здоровых детей: до 1 года (группа 1), от 1 года до 6 лет (группа 2), старше 6 лет (группа 3), а пять групп - детей из дома ребенка, оставшихся без попечения родителей: до 1 года (группа 1а), от 1 года до 6 лет (группа 2а), дети старше 6 лет, страдающие неэррозивным гастродуоденитом (группа 4), гастродуоденитом (группа 5), язвенной болезнью (группа 6).
Клинический диагноз гастроэнтерологической патологии устанавливали на основании стандартного комплекса клинико-лабораторных и инструментальных тестов. Источником дополнительной информации о состоянии пациентов служила документация (истории болезни, амбулаторные карты).
Определение концентрации лактоферрина в ротовой жидкости (смешанной слюне) проводили методом твердофазного иммуноферментного анализа с помощью наборов реагентов "Лактоферрин - ИФА - БЕСТ" (ЗАО "Вектор-Бест", Новосибирск). Слюну получали стандартным способом натощак, без стимуляции.
Для статистической обработки результатов исследования с использованием непараметрических критериев применяли стандартный пакет программ STATISTICA и BIOSTAT для ПК.
Результаты и обсуждение. Концентрация Лф в ротовой жидкости (РЖ) у практически здоровых людей, проживающих в крупном мегаполисе (г. Екатеринбург) в условиях высокой антропогенной и экологической напря-женности, составляла 2250 ± 268 нг/мл и была в среднем на 50 % ниже, чем в Тобольске – небольшом городе с отсутствием указанных выше неблагоприятных факторов (4546,3 ± 468,0 нг/мл). Скорее всего, это отражает подавление секреторного иммунитета слизистой оболочки полости рта под влиянием неблагоприятных условий внешней среды. Аналогичные наблюдения были сделаны ранее при сравнительной оценке уровня Лф в слюне жителей сельского района Горного Алтая и индустриального центра – г. Новокузнецка [23].
В результате обследования группы взрослых пациентов с патологией желудочно-кишечного тракта было показано, что хронический описторхоз (ХО) в сочетании с хроническим гастродуоденитом в стадии ремиссии не сопровождался достоверными отклонениями концентрациии лактоферрина в РЖ от нормальных значений (табл. 1). Однако у больных с неосложненным ХО уровень Лф в слюне был снижен на 22,5 % и составлял в среднем 3525,8 ± 251,3 нг/мл (p < 0,05). Ранее аналогичная закономерность изменения содержания Лф в сыворотке крови была обнаружена при обследовании пациентов с данной формой описторхоза [35]. Таким образом, в случае ХО наблюдается корреляция между концентрацией Лф в крови и ротовой жидкости. Результаты снижения Лф в слюне, вероятно, свидетельствуют о том, что хронический описторхоз вызывает угнетение локальных защитных механизмов слизистых оболочек верхних отделов желудочно-кишечного тракта.
Таблица 1.
Результаты определения лактоферрина в РЖ у пациентов
с хроническим описторхозом
У здоровых детей из г. Екатеринбурга (группы 1, 2 и 3) концентрация Лф в РЖ повышалась с возрастом: до 1 года она составляла 750 ± 150 нг/мл, а старше 6 лет – 1750 ± 240 нг/мл (рис. 1). Следует отметить, что уровень данного белка у всех детей был ниже, чем в контрольной группе условно здоровых взрослых жителей г. Екатеринбурга (2250 ± 268 нг/мл).
Рисунок 1.
Концентрация лактоферрина в РЖ у детей
(обозначение групп – см. Материалы и методы исследования).
При обследовании детей, оставшихся без попечения родителей, была выявлена другая тенденция: если в возрасте до 1 года концентрация лактоферрина в РЖ в группах 1а и группе 1 не имела достоверных отличий, то в период от 1 до 6 лет содержание данного белка в слюне воспитанников дома ребенка было в среднем на 52 % ниже, чем у детей из благополучных семей. Это, по-видимому, объясняется рядом факторов (неблагоприятное течение антенатального периода, отсутствие витаминопрофилактики и др.), кото-рые приводят к развитию различных дефицитных состояний. Опубликованы данные, что применение в раннем возрасте адаптированных молочных смесей способствует некоторой нормализации факторов местной защиты, и в том числе Лф [36].
В результате проведенного исследования показано, что развитие патологии желудка и двенадцатиперстной кишки у детей сопровождалось резким снижением концентрации Лф в РЖ, причем наиболее выраженные сдвиги отмечены при язвенной болезни. Сравнение содержания Лф в слюне при неэррозивном и эрозивном гастродуодените, а также язвенной болезни позволяет сделать вывод, что снижение его уровня у больных отражает тяжесть поражения слизистой гастродуоденальной зоны.
Таким образом, в данной работе были установлены возрастные, а также некоторые географо-экологические и клинические особенности содержания Лф в смешанной слюне.
К настоящему времени не полностью изучена связь концентрации лактоферрина в слюне и в крови, а также возможность экстраполяции этих показателей.
В отдельных публикациях закономерность между ними установлена [23], а в других, в частности посвященных патологии парадонта у ВИЧ-инфицированных пациентов, она отсутствовала [37]. Вероятно, что ответ на этот вопрос могут дать дальнейшие исследования.
Результаты настоящей работы дают основание согласиться с мнением авторов, считающих, что определение биомаркеров в слюне является актуальным и имеет большое практическое значение, и что уровень Лф в ротовой жидкости выходит на первую линию среди информативных и неинвазивных показателей лабораторной диагностики различных патологических состояний [38]. Он является не только общепринятым маркером состояния секреторного иммунитета, но может стать и надежным инструментом для оценки активности воспалительных процессов, а также тяжести эрозивного поражения слизистой оболочки.
Автор выражает искреннюю признательность врачам Е.Ю. Тиуновой, Т.М. Ошевой, О.Л. Ломовой, Н.С. Бересневой за помощь в сборе и обработке биологического материала.
Литература
1. Sorensen M., Sorensen M.P.L. // Compt. Rend. Trav. Lab. (Carlsberg). 1939. N. 23. Р. 55-59.
2. Lonnerdal B., Iyer S. // Annu. Rev. Nutr. 1995. V. 15. Р. 93-110.
3. Hayakawa T., Jin C.X., Ko S.B. et al // Intern. Med. 2009. V. 48. N. 15. P. 1251-1254.
4. Legrand D., Mazurier J.A. // Biometals. 2010. V. 23. N. 3. P. 365-376.
5. Farnaud S., Evans R.W. // Mol. Immunol. 2003. V. 40. N. 7. P. 395-405.
6. Kuwata H., Yip T.T., Yip C.L. et al. // Biochem. Biophys. Res. Commun. 1998. V. 245. P. 764-773.
7. Bayens R.D., Bezwoda W.R., Mansoor N. // Amer. J. Clin. Path. 1988. V. 89. N. 2. P. 225-228.
8. Moore M.A. // Asian Pac. J. Cancer Pr ev. 2009. V. 10. N. 6. P. 981-986.
9. Lupetti A., Paulusma-Annema A., Welling M.M. et al. // Antimicrob. Agents Chemother. 2003. V. 47. N. 1. P. 262-267.
10. Takakura N., Wakabayashi H., Ishibashi H. et al. // Antimicrob. Agents and Chemother. 2003. V. 47. N. 8. P. 2619-2623.
11. Shimizu E., Kobayashi T., Wakabayashi H. et al. // Int. J. Dent. 2011. Published online 2011 April 3. doi: 10.1155/2011/405139.
12. Yen M.H., Chiu C.H., Huang Y.C. et al. // Chang Gung Med. J. 2011. V. 34. N. 4. P. 395-402.
13. Giunta G., Giuffrida L., Mangano K. et al. // Mol. Med. Report. 2012. V. 5. N. 1. P. 162-166.
14. Takase K., Kakuta I. //Yakugaku Zasshi. 2011. V. 131. N. 10. P. 1473-1481.
15. Pammi M., Abrams S.A. // Cochrane Database Syst. Rev. 2011. N. 10. CD007138.
16. Хохлова З.А., Сарыглар А.А., Лыкова О.Ф. и др. // Клиническая лабораторная диагностика. 2010. № 3. С. 14-16.
17. Скареднова Е.Ю., Ковалев В.В., Чистякова Г.Н. и др. // Уральск. мед. журнал. 2008. № 12. С. 89-91.
18. Маркина Л.А., Зорина И.Н., Шрамко С.В. // Клиническая лабораторная диагностика. 2008. № 2. С. 15-17.
19. Fetherston C.M., Lai C.T., Hartmann P.E. // Breastfeed Med. 2006. V. 1. N. 3. P. 136-145.
20. Dite P., Novotny I., Trna J. et al. // Best Pract. Res. Clin. Gastroenterol. 2008. V. 22. N. 1. P. 131-143.
21. Уразова О.И., Кравец Е.Б., Новитский В.В. и др. // Клиническая лабораторная диагностика. 2007. № 8. С. 46-47.
22. Долгих Т.И., Бычкова Е.Ю., Галиулин Р.Х. // Мед. иммунология. 2008. Т. 10. № 1. С. 67-70.
23. Зорина В.Н., Конышева Т.В., Левченко В.Г. и др. // Новости <Вектор-Бест>. 2001. № 3 (21). С. 9-12.
24. Трунов А.Н., Кудрявцева И.В. // Новости <Вектор-Бест>. 2000. № 2 (16). С. 9-10.
25. Chailurkit L., Kruavit A., Rajatanavin R. // Osteoporos Int. 2011. V. 22. N. 7. P. 2159-2164.
26. Lykova O.F., Zakharova E.V., Konysheva T.V. et al. // Zh. Mikrobiol. Epidemiol. Immunobiol. 2007. N. 2. P. 80-84.
27. Choi H.M., Lee Y.A., Yang H.I. et al. // Int. J. Rheum. Dis. 2011. V. 14. N. 4. P. 320-324.
28. Park J.H., Park G.T., Cho I.H. et al. // Exp. Dermatol. 2011. N. 4. P. 369-371.
29. Зорина В.Н., Третьякова Т.В., Баженова Л.Г. и др. // Вопр. гинекологии, акушерства и перинатологии. 2010. Т. 9. № 1. С.18-20.
30. Jones J., Loftus E.V., Panaccione R. et al. // Clin. Gastroenterol. Hepatol. 2008. N. 11. P. 1218-1224.
31. Sidhu R., Wilson P., Foye L. et al. // Intern. Med. J. 2010. V. 40. N. 12. P. 867-868.
32. Palmon R., Brown S.J., Abreu M.T. // Inflamm. Bowel Dis. 2008. Suppl. 2. S. 187-189.
33. Papacosta E., Nassis G.P. // J. Sci. Med. Sport. 2011. N. 5. P. 424-434.
34. He C.S., Tsai M.L., Ko M.H. et al. // Eur. J. Appl. Physiol. 2010. V. 110. N. 5. P. 989-995.
35. Дедкова Л.М., Юркина Э.А // Новости <Вектор-Бест>. 1999. № 1 (11). С. 10-12.
36. Санникова Н.Е., Бородулина Т.В., Стенникова О.В. и др. // Вопр. практической педиатрии. 2006. Т. 1. № 6.
С. 71-76.
37. Klimiuk A., Waszkiel D., Choromanska M.et al. // Adv. Med. Sci. 2006. V. 51. Suppl. 1. S. 46-48.
38. Pfaffe T., Cooper-White J., Beyerlein P. et al. // Clin. Chem. 2011. V. 57. P. 675-687.
Информационный бюлллетень «Новости «Вектор-Бест»»
N1 (63) 2012г.
